Какова судьба башкирского леса?

Одно из богатств Башкирского Зауралья - лес. За ним к нам в леспромхозы и лесхозы приезжают из Челябинской, Оренбургской областей, Казахстана. Заготовка, переработка и продажа древесины дают значительные средства в бюджеты районов - особенно Бурзянского, Белорецкого и Зилаирского. Непродуманное реформирование экономики может разрушить наработанные в последнее десятилетие хозяйственные связи, в том числе в Зилаирском районе, о котором и пойдет речь.

Ссылаюсь на справку ученых Российской академии наук, составленную год назад: "Растительность центральной части Зилаирского плато сильно изменена хозяйственной деятельностью человека. Раньше здесь были распространены лиственничные, лиственнично-сосновые и дубово-сосновые леса, чередовавшиеся с участками смешанных широколиственных лесов и остепненных лугов. Лесные массивы с доминированием лиственницы теперь полностью расформированы до отдельных деревьев и небольших групп; значительная часть сосновых лесов сменилась производными березняками. Площади широколиственных лесов значительно сократились. Луговые степи в значительной степени распаханы. Для южных склонов характерны варианты луговых и настоящих степей, каменистые степи и заросли степных кустарников, обогащенные можжевельником казацким, кизильником". О создавшейся ситуации мы говорим с директором Зилаирского лесхоза Владимиром Хачиным.

- Из-за засухи год выдался тяжелым. На территории лесхоза было более 30 пожаров, затраты по ним составили 800 тысяч рублей, пока их не вернули из бюджета. Слава богу, не было допущено ни одного крупного пожара. Иначе наше финансовое состояние было бы вовсе плачевным. В этом году в районе обработали 42 тысячи гектаров леса от непарного шелкопряда. Деньги на это выделили из федерального бюджета. Плюс к этим средствам мы добавили свои. По ним возврата пока не было. Тревожит продолжающаяся неразбериха во властных структурах на российском уровне. Наш лесхоз на данный момент оказался без лимита. Законодательство не дает нам возможность эффективно работать, не надеясь на помощь со стороны государства.

- Каким образом?

- Парадокс вот в чем. Государственное федеральное учреждение, которое может заниматься заготовкой и переработкой леса, должно заключать договоры на переработку со сторонними организациями, поскольку, повторяю, нас лишили лимитов лесосечного фонда. Мы теперь не имеем права заниматься рубкой главного пользования. Рубкой может заниматься только организация, которую лесхоз наймет.

Наш лесхоз является главным предприятием села Зилаир и самого района. У нас более 200 работников. В районе традиционно все школы, детсады, бюджетные организации и учреждения лес получают у нас. Поэтому целесообразно лесхозу иметь какие-то льготы, лимиты на лес. Но лес теперь мы должны получать только с аукциона. Конечно, рынок. Но с аукциона стоимость нашей продукции резко возрастет. Кто ее купит?

- Такая ситуация только у вас?

- Такая ситуация сегодня во всех лесхозах России. Неужели государству невыгодно, когда предприятия работают прибыльно, держат на себе на местах основную нагрузку по социальной сфере? Либо в Москве не разобрались, как с монетизацией льгот, либо идет просчитанное разрушение экономики регионов.

- Видимо, нельзя исключать и банальный вариант "прихватизации".

- Наверное. Мы 77 процентов зарплаты зарабатываем сами за счет вспомогательного производства. Где взять остальные деньги, когда перекрыли кислород? Это при том, что Президент России Владимир Путин совсем недавно заявил о том, что приватизации лесов в России не будет. А что же тогда происходит, и к чему ведут дело? В прошлом году я был в Германии. Там есть чему поучиться в лесном хозяйстве. У меня сложилось мнение, что часть лесной охраны должно содержать государство. Мы должны быть государственной организацией. Все это отменили, а законы прописываются как бы вдогонку. Лесник оказался не государственным человеком. Кому мы на самом деле принадлежим - не разобраться.

Запрет лесхозам на заготовку, переработку и реализацию леса при значительном недофинансировании приведет к их развалу. В принципе идея отделить лесхозы от переработки леса особых возражений не вызывает. Но лишь в том случае, если государство будет их нормально финансировать из бюджета. Пока этого не видно. Никакой гарантии, что сторонние организации, с которыми лесхоз станет заключать договор на переработку леса, станут привлекать местную рабочую силу, а не вахтовиков. В зоне, помимо нас, не осталось нормально функционирующей крупной заготовительной и перерабатывающей лес структуры. У нас очень много перестойного леса. Очень нужны производства, ориентированные на переработку перестойной, низкосортной древесины. Летом этого года на нас обратила свое внимание итальянская фирма "Ilcam", но из-за нашего подвешенного состояния предложенный ею проект не продвигается.

- Какие еще примеры можете привести?

- Тушение лесных пожаров - уже коммерческая деятельность. Территория нашего лесхоза - свыше 200 тысяч гектаров. Летчики сообщают, что в таком-то квартале горит лес. Чтобы его тушить с применением спецтехники и квалифицированных пожарных, нам надо либо платить, либо несколько часов добираться по бездорожью самим. К тому времени пожар получит совсем иную категорию. Но беда даже не в этом. По новому законодательству мы не имеем права тушить лесные пожары. Это не наша функция. Но это еще не все.

У нас отобрали контроль над лесосекой. Если мы, лесники, видим, что кто-то самовольно рубит лес, мы уже не вправе его задержать. Мы просто должны сообщить в милицию, прокуратуру - в таком-то квартале творится безобразие, дескать, задержите, примените закон. Но при наших-то расстояниях результат будет известный.

- Владимир Васильевич, проблема, очевидно, приобрела российский масштаб?

- Да, конечно. Но в СМИ она не освещается. Есть лишь несколько публикаций в "Лесной газете". Видимо, наступает передел собственности, и олигархам нежелательно привлекать к этому внимание россиян. А что получится из этого - как говорится, поживем и увидим.

На снимках: директор Зилаирского лесхоза Владимир Хачин; зауральский лес.

Фото автора. Автор: Анатолий Пастухов