Ян Лира: песни «Дервиш-Хана» ассоциируются со свободой и детством

Ян Лира уже известен башкирской публике своими лирическими песнями и яркими образами. Придя в «Дервиш-Хан», артист сменил имидж и предстал в новом качестве. Как он оказался в легендарном коллективе, для чего собирается работать на два фронта и почему не афиширует личную жизнь, узнавала Лейла Аралбаева.

- Ян Лира – необычные для башкирской эстрады имя и фамилия, это твой псевдоним?

- Когда говорят «сейчас придет Ян Лира», все ждут девочку, а тут прихожу я. Это моя настоящая фамилия, могу паспорт показать: Лира Ян Владимирович. Мой папа – поляк, мама – башкирская певица Зиля Лира. Мама в 15 лет уехала в Москву учиться в цирковую студию, там они и познакомились. Мама и так хотела сына Яном назвать, а тут еще папа с фамилией Лира, вот так и вышло.

- Так у тебя вся семья музыкальная?

- Мама работала в Стерлитамакской филармонии до 2002 года, потом стала работать на себя. Она очень творческий человек, занимается еще режиссурой фильмов, войлоком. Папа не музыкант, но тоже поет хорошо.

- Обычно солисты групп постепенно дорастают до сольной карьеры. А у тебя получилось наоборот – будучи уже состоявшимся солистом, вдруг становишься членом коллектива. Будешь продолжать выступать сольно или только в составе группы?

- Такое в жизни тоже бывает: вот в Америке есть певец Адам Ламберт, его взяли в группу Queen. Он был известным до этого, потом попал в группу и куда-то исчез. Может и такое случиться, но я верю, что у нас всё будет по-другому. Я собираюсь работать на два фронта. Если еще куда-то позовут, то готов и на три, я очень работоспособный. Правда, наш руководитель Альберт Габбасов говорит: «Тебе нужно вариться в этой каше, слушать зарубежных рокеров». Я конечно, готов слушать рок-музыку по 25 часов в сутки, но мне иногда все-таки приходится выступать на башкирских и татарских мероприятиях – а там другая музыка.

- Как проходил кастинг в группу?

- Интересно, что о кастинге я узнал, когда он уже закончился. Когда он шел, я был занят на съемках фильма Булата Юсупова о поэте Рами Гарипове. В этом году я увлекся роликами для тик-тока, инстаграма, начал петь песни, которые мне самому нравятся. Пару раз спел песни «Дервиш-Хана» «Айгөлөм» и «Төн» и выложил в соцсети. Как-то возвращаюсь с выступления на свадьбе – в 11 или даже пол двенадцатого ночи, вдруг звонок с незнакомого номера.

- Алло, Ян? Это Альберт Габбасов.

А я тогда собирался на Торатау и там как раз куратор был Габбасов. Подумал, что это он. Говорю:

- А, вы насчет похода в горы?

- Какие еще горы? Послушал твои песни, мне жена показала. Не хочешь попробовать прийти к нам на репетицию и попеть?

Пришел, попробовал. Говорят: «Ты, конечно, пока лирический певец, но ничего, мы тебя исправим в течение года». Так, с помощью тик-тока я и попал в «Дервиш-Хан».

- У «Дервиш-Хана» как раз немало лирических песен.

- У меня голос немного скрипучий, «с песком», как мама говорит. Для рок-песен нужен напор, а у меня пока больше нежности.

- Будете делить поле деятельности с Ринатом Зариповым или он уходит?

- Нет, Ринат остается, как же я без него. У нас четкие границы, всё разделено. Некоторые песни я не понимаю, а Ринат поет – я бы слушал его 50 раз. Первый раз я услышал пение Рината лет 15 назад. У его покойного отца Ирек агая (Ирек Зарипов 18 лет был главой Бурзянского района – Ред.) был такой же мощный голос. И оба не умеют тихо разговаривать, из другой комнаты каждое слово слышно. Тембр Рината похож на тембр Дим агая. Очень удобно, когда два солиста. Например, я в какой-то день занят, он может спеть и наоборот. Или если горло болит – мы, вокалисты, часто болеем, чуть-чуть холодно и у нас сразу горло першит. Дуэты будут обязательно.

- Был ли ты знаком с Димом Маннаном?

- Нет, к сожалению, не успел. Мое самое первое знакомство с творчеством группы «Дервиш-Хан» произошло, когда мне было лет пять. Это было в деревне Магадеево Бурзянского района. Бабушка была очень строгая – мне нельзя было выходить на улицу, можно было гулять только во дворе. И то во дворе можно было гулять, когда дядя репетировал в летнем домике песни под гитару. Он как раз пел песни группы «Дервиш-Хан», а я думал – пой, только не останавливайся. С тех пор у меня осталась «любовная связь» с музыкой группы, ассоциации со свободой, с детством.

- А потом ты и сам решил связать свою жизнь с музыкой и поступил в Уфимское училище искусств. У кого учился?

- Ох, меня там помотало, конечно, по разным преподавателям. Первым преподавателем была Эльвира Винеровна Рахимкулова. На второй курс меня решили сильнее подтянуть по народному пению, так что год я проучился у Танзили Хамитовны Узянбаевой. Она нас кормила, как мама, заботилась. Потом после нее меня решила взять к себе Адель Хабибовна Шайхлисламова, последние два курса она вела, поставила мне дыхание. Мне всегда казалось: зачем так сильно ставить на опору дыхание, если голос итак выходит? Оказывается, выходит как-то не так.

- То есть ты серьезно пел оперные арии?

- Да. Я был драматическим баритоном, побыл чуть-чуть лирическим басом. Пел и арии из репертуара Хворостовского, и арии Генделя. Со времен учебы люблю петь советские военные песни.

- А в институт искусств почему не стал поступать?

- О, еще пять лет фортепиано я бы не выдержал. У меня пальцы не слушались, на 4-м курсе училища я играл пьесы для 1 класса музыкальной школы. В то время как наши девочки играли уже Рахманинова. Нет, ни за что! Девять лет тратить на вокал – слишком долго, подумал я. И потом уже начались концерты, гастроли, стало не до учебы.

- Знаю, что ты и сам пишешь песни. А композиторскому ремеслу ты не учился?

- Нет, не учился, пишу по велению души. Какие песни слушаешь – такие и получаются. Я люблю, чтобы песня на 100 процентов моя была – от музыки, слов до аранжировки. Если мне песню дает композитор, я могу ее в корне поменять так, что даже не узнаешь. И меня это гложет, если в авторах написан он, а не я.

- Обратила внимание, что на фото в соцсетях ты выглядишь очень печальным. В жизни производишь впечатление веселого человека.

- Да у меня с детства почему-то глаза очень грустные. Вроде сижу улыбаюсь, а как смотрю на фотографии – такое выражение лица, что люди, наверно, думают: кто-то у него болеет что ли или в детстве его били? (смеется)

- Знаю, что ты и в команде КВН играл. Не хочешь попробовать стендапы?

- В 2010-2011 годы я участвовал в играх КВН. Многие мне говорят: ты такой разговорчивый, почему стендап не попробуешь? Еще говорят: ты мог бы вести свадьбы. У многих артистов в статусах написано «заслуженный артист и тамада». Не понимаю, как можно так писать? Хотя бы напиши «ведущий мероприятия». Слово «тамада» меня коробит – это звучит унизительно.

- В киношколе Булата Юсупова в рамках проекта «Слово Земли/Онлайн - 2020» ты снял фильм «Память». Расширяешь свои творческие горизонты или кто-то надоумил попробовать силы в кино?

- У меня мама любит подталкивать к новым направлениям – попробуй, тебе же нравится. А так у меня есть фетиш – могу за один день без остановки посмотреть 7-8 фильмов, зарубежные или старые советские. А фильм «Память» рассказывает о том, как парень-гагауз влюбляется в девушку-башкирку и на фронте у них начинается любовь. После его смерти девушка вернулась в родные края и родила девочку. Ее роль играет моя мать. Фильм снят по мотивам подлинной истории, которую мне рассказывала Людмила из Гагаузии, она же написала песню. Это короткометражный фильм, пока еще не доделано озвучание и некоторые сцены.

- Видимо, мама до сих пор играет в твоей жизни важную роль?

- Да, мама может сказать: я вижу у тебя в планах вот этот концерт такого-то числа – туда тебе не надо идти. Я говорю: Ладно, не пойдем. Потому что мама не любит «колхоз» – где низкий уровень. У нас же даже на конкурсах умудряются петь под фонограмму. Я считаю это несерьезным. Я под фонограмму тоже могу так записать, что скажут: он как Димаш поет.

- Это твой художественный принцип – работать только вживую и в полную силу?

- Я тоже пою иногда под фонограмму, если это для телевизионной записи. Но если это конкурс – как они могут оценивать голос по фонограмме? Это все равно что на Олимпийских играх по бегу участвовать на велосипеде – конечно, ты приедешь быстрее всех.

- На что ты никогда в жизни не согласишься в творчестве?

- Я вырос очень патриотичным, хоть и наполовину поляк, наполовину татарин, намешано украинских и немецких кровей. Мне было три года, когда родители развелись, тогда мы переехали в Бурзянский район к бабушке. Но я никак не смогу участвовать в том, что будет противоречить истории и культуре башкирского народа.

- Ты считаешь себя башкиром?

- Конечно! Я и сейчас говорю на русском, а мысли в голове на башкирском крутятся. Хотя я башкир всего на 25 процентов. Я учился в башкирской гимназии им. Дж. Киекбаева в Стерлитамаке. Пришел туда в первый класс, капитально разговаривая на башкирском.

- Пандемия сказалась на концертах и заработках?

- На концертах и заработках это очень сильно сказалось. До пандемии у меня в год было по 200 концертов. А в прошлом году я за год выступил всего на 18 концертах, даже подсчитал. Причем из них 16 были до марта 2020 года. За это время все обучились новым профессиям. У меня было все в порядке – я сидел на студии, писал песни. Еще записывал аудиокниги на заказ на русском и башкирском языках. Незанятых ниш очень много, если поискать.

- Ты предприимчивый человек?

- Конечно, я же Овен по гороскопу. Если я дня три лежу дома – у меня появляется ощущение, что жизнь утекает сквозь пальцы. Заходишь в инстаграм – там все что-то делают, все чем-то заняты, а ты лежишь дома…

- Как относишься к деньгам?

- Сейчас время такое, что за деньги почти всё можно купить, поехать куда хочешь. Но за выступление должны платить достойно. В нашей республике в прежние годы было такое мировоззрение: если концерт организовывал знакомый, то мог предложить выступить «по-братски». Но я же не буду тебе по-братски один куплет петь, я же буду полностью отрабатывать и выкладываться. Сейчас ситуация выровнилась.

- Расскажи про свою личную жизнь. Производишь впечатление достаточно закрытого человека. Ты не афишируешь свою личную жизнь?

- Я не хочу личную жизнь в инстаграм выкладывать. У некоторых людей в соцсетях такая гармония, такое счастье – а я-то их знаю их близко, там этим даже не пахнет. Это такое показушное двуличие. Поэтому я не считаю нужным что-то демонстрировать. Пока я не женат – наверно, пока еще маленький. Тем более, если ты свободен – на концерт будет ходить больше женщин.

- В дальнейшем будешь заниматься тем же, что и раньше?

- В этом году я не успел, но в следующем году, если получится, планирую поступить в Исламский университет. У меня всегда была мечта петь азаны. В моем окружении очень много религиозных людей – например, мой близкий друг, агай, который уже как родной, с которым я 10 лет работал в его команде, - Сагидулла Байегет.

- Какое основное качество в себе ценишь?

- Я всегда умею найти что-то интересное даже в обычных вещах и показывать это людям, чтобы им понравилось. Самое дорогое в творчестве – все-таки идея, потому что 90 процентов – безыдейные, неинтересные, несмешные и незапоминающиеся.

- Вернемся к нашей отправной точке. Какие дальнейшие планы развития у легендарной группы «Дервиш-Хан». Есть что-то глобально новое, связанное с твоим появлением в коллективе?

- Всё раскрывать не могу, но новые песни штуки четыре уже есть. На недавнем концерте уже было исполнено три песни – две совсем новые и одна старая, но не петая «Ҡоштар». Новые – «Йәшлек» и «Алда юлдар», слова мои, с поправками мамы.

- В «Дервиш-Хане» все тебя старше, из другого поколения, комфортно тебе работать со старшими товарищами?

- Конечно, во мне с детства заложили уважение к старшим, меня же воспитывали в башкирских традициях. Каждого из музыкантов группы я называю «агай». Они же взрослые, состоявшиеся дяди, успешные бизнесмены. Альберт агай перфекционист, ему нелегко угодить. Оказывается, до знакомства с ним у меня тоже колхозные нотки проскальзывали: «ладно, вот так пойдет же, нормально, люди схавают». А нужно, чтобы люди хотели съесть, а не заставлять. Следующий наш концерт планируем в апреле, много новых песен готовим.

- Спасибо, Ян, пусть эти проекты осуществятся. Желаю «Дервиш-Хану» нового расцвета!