Ниже публикуем статью известного ученого, кандидата философских наук
Амира Юлдашбаева.
"Речь пойдет о выдающейся личности - Ахметзаки Валидове.
Не имею ни малейшего желания отвечать на писанину анонимных
хулиганствующих хамов, разного рода насильников и мошенников, которые
превращают интернет в выгребную яму, и любой разговор с этими
фальсификаторами несовместим с человеческим достоинством.
Но на эти грязные сайты, оскорбительные прежде всего для русского
человека, возможно, время от времени заглядывают и добропорядочные люди.
И у них могут возникнуть вопросы, в том числе и о Заки Валидове, о котором
чаще стали писать всякого рода небылицы, особенно в связи с
переименованием некоторых улиц города Уфы.
Если собрать все, что было опубликовано о нем в Советском Союзе (в
Москве, Ленинграде, Казани, Уфе, в среднеазиатских республиках и т.д.) как о
белогвардейце, враге башкирского народа, трудящихся масс, националисте и
агенте иностранных разведок, получится не один том увесистых книг,
квинтэссенция которых содержится в статье "Валидовщина" в Большой
советской энциклопедии. Все эти публикации рисуют образ страшного
монстра.
Если собрать все, что было напечатано его оппонентами -
приверженцами идеи Идель-Уральской культурно-национальной автономии, в
России, а затем и в эмиграции (статьи вышли во многих газетах и журналах от
Японии и Китая до европейских стран), то получится также книга, в которой
представлена абсолютно зловещая фигура, разделившая "единый тюрко-татарский
народ", раздробившая в годы революций "единое тюрко-татарское
движение" России на куски, "авантюрист", "интриган", "агент КГБ", лютый
враг всех тюрков.
Если собрать все газетные, журнальные, книжные публикации в Турции,
связанные с участием З.Валидова в I Турецком Историческом конгрессе в
Анкаре в 1932 году, где присутствовал сам К.Ататюрк, а также присовокупить
к ним публикации о З.Валидове в связи с судебными процессами в Турции в
1944-1945 годах, то получится по меньшей мере большой том, а может быть, и
не один, со страниц которых встанет образ смутьяна, который не считается с
мнением всеми обожаемого Ататюрка, некстати печется о судьбах народов
Средней Азии, создавая тем самым угрозу Турции со стороны побеждающего
фашистскую Германию Советского Союза.
Плодилась и продолжает плодиться писанина и о том, что он был
закадычным другом и сподвижником Гитлера, Гиммлера, полковником СС, да
еще с железным крестом на груди. Получается, Штирлиц рядом с ним - просто
малайка. Ей-богу, и наши хулиганы кое-чему научились у Геббельса!
Если собрать воедино все востоковедческие труды, изданные во многих
азиатских странах, - от Японии до арабских государств и Турции, в европейских
странах и Америке, где анализируются научные труды З.Валидова, делаются
ссылки на них и на его многочисленные научные открытия самыми именитыми
востоковедами мира, многие из которых были его личными друзьями, то
получится целая библиотека. В данном случае встанет образ ученого, как никто
другой знающего древние, средневековые и иные первоисточники, написанные
в различные исторические эпохи на фарси, арабском и тюркских языках и
хранящиеся в Средней Азии, Афганистане, Иране, Индии, арабских странах, в
самой Турции и научных библиотеках Европы и Америки.
И все это один и тот же человек небольшого роста, всю жизнь
тосковавший по своему родному Кузяну, Уралу, Башкирии.
Находясь на стороне белых в годы Гражданской войны, З.Валидов и его
окружение были наиболее близки к деятелям Учредительного Собрания и
покинули во главе башкирских воинских формирований стан белых и
примкнули к красным тотчас после объявления Колчаком себя диктатором
России. То же самое, кстати, сделали многие русские политические деятели,
считающие себя демократами. Среди них З.Валидов был наиболее близок к
эсерам.
З.Валиди покинул стан большевиков и уехал продолжать борьбу за права
среднеазиатских народов тотчас после одностороннего аннулирования
большевиками достигнутого ранее двустороннего "Соглашения центральной
Советской власти с Башкирским правительством о Советской Автономии
Башкирии", предупредив В.И.Ленина, что они встают на путь унитаризма,
колонизаторства, шовинизма. Очевидно, что все это в условиях
многонационального государства не имеет ничего общего ни с демократией, ни
с гуманизмом.
Общеизвестно глубокое уважение З.Валидова по отношению к
Ататюрку, сумевшему сплотить народ, изгнать интервентов и создать на
обломках Османской империи Турецкую республику. В 20-е годы Ататюрка
глубоко беспокоили притязания греков на Анатолийский полуостров,
основанные на том, что все это - исконные территории греков с древнейших
времен. Глава Турецкого государства вознамерился создать фундамент
новой исторической идеологии, по которой в Малой Азии еще до появления
греков жили древние тюрки (хетты и др.), прибывшие из Средней Азии.
А из Средней Азии тюрки распространились во все стороны из-за опустынивания
этого региона. Подавляющее большинство ученых историков дружно поддержали
эти идеи Ататюрка.
Но З.Валидову обе идеи казались крайне сомнительными. То, что в
Средней Азии не происходит такого опустынивания, что население вынуждено
бежать восвояси во все стороны, он знал доподлинно и по историческим
первоисточникам, и как очевидец, проходивший ее вдоль и поперек как верхом,
так и, зачастую, пешком. Распространение тюрков З.Валидов объяснял ростом
народонаселения, а идею о том, что народы, населявшие Малую Азию до
греков, могли быть прототюрками, считал наукой не подтвержденной и
поэтому попытку опираться на нее - рискованной.
Примерно таких же взглядов придерживался и выдающийся турецкий
ученый Ф.Кепрюлю (впоследствии иностранный член АН СССР, министр
иностранных дел Турции), но он дипломатично отмолчался. А.З.Валидов
изложил свою точку зрения открыто и письменно, и устно на I Турецком
историческом конгрессе в присутствии самого Ататюрка. Это не могло вызвать
приятного впечатления у присутствующих. Нападки на него, начавшиеся еще
до этого, многократно усилились. Но совесть З.Валидова была чиста,
идеология, основанная на ложных идеях, была опасна для государства, а
навязывание их науке авторитарным путем не только не демократично, но и
пагубно для нее. Мы, советские люди, знаем это по собственному горькому
опыту.
З.Валидов покидает Стамбульский университет, уезжает в Вену,
поступает в университет и одновременно с учебой готовит к изданию на
немецком языке книгу "Путевые заметки Ибн Фадлана", рукопись арабского
путешественника X века, который как представитель цивилизованного
общества описывает все то, что он видел своими глазами в Башкирии,
Поволжской Булгарии, пишет о нравах и обычаях мордвы, славян того времени.
Любой университет, научный центр считал бы за честь изучить и издать
этот источник у себя. Открыв в 1923 году этот считавшийся утраченным
первоисточник в Мешхеде наряду с некоторыми другими не менее важными
источниками, З.Валидов тотчас об этом сообщает Петербургской и
Французской Академиям наук. Этические нормы, присущие подлинным слугам
науки, он всегда соблюдал неукоснительно. Этому он научился и привык,
общаясь в России с выдающимися русскими востоковедами Бартольдом,
Крачковским, Самойловичем, Катановым и другими.
Выпускника Венского университета, который за время учебы не только
овладел немецким языком, но и подготовил на этом языке свою книгу об Ибн
Фадлане, пригласили в 1935 году преподавать в Боннский, затем в
Геттингенский университеты. В Лейпциге в 1938 году вышла и книга. В узких
кругах ученых-востоковедов он стал известным человеком. Но он был не менее
известен и в еще более замкнутых кругах спецслужб, и они со всех сторон не
спускали с него глаз, ибо он в бурные годы русских революций и Гражданской
войны лично и тесно общался с самыми известными политиками как в стане
белых, так и в стане красных, включая сюда и Дутова, и Чернова, и Ленина, и
Троцкого, и Сталина, и Фрунзе, о котором, кстати, отзывался очень хорошо.
Тоталитаризм большевиков, от которых он еле унес ноги, авторитаризм
Ататюрка, от которого был вынужден также удалиться, настигает его в
Германии в виде фашизма Гитлера.
За рубежом он до конца своей жизни придерживался одного правила: не
вмешиваться в политические дела страны пребывания и по возможности об
этом не писать, ибо горькое положение эмигранта он прочувствовал в полной
мере. Поэтому какие-либо письменные, им самим написанные, оценки нацизма
мне не известны. Но примечательно и симптоматично то, что после смерти
Ататюрка в 1938 году З.Валиди просится в Турцию и в конце 1939 года
возвращается и продолжает преподавать в том же Стамбульском университете.
Прогерманское руководство Турции сначала с воодушевлением, а затем
со страхом наблюдает за ходом Второй мировой войны, ибо победа Советского
Союза может открыть ему путь к захвату вожделенных проливов, а то и
оккупировать всю Турцию.
Что же чувствовал, думал и делал в это время З.Валидов, который
хорошо знал и Советский Союз, и Германию, и Турцию?
В начале войны, когда немецкие войска стремительно наступали, дошли
до Ленинграда, Москвы и Сталинграда, достаточно многочисленные татарские
эмигранты засобирались на родину, некоторые распродавали ценные вещи и
покупали хорошую одежду. З.Валидов им говорил: "Советская Армия,
которую я знаю, так быстро войну не проиграет. Не торопитесь и не смешите
людей".
Любить и уважать Советскую власть у него оснований не было. Он знал,
что расстреляны не только не имевшие никакого отношения к башкирскому
движению престарелый отец и младшие братья, и не только его сподвижники,
но и все или почти все солдаты созданных им башкирских полков как
"валидовцы" и враги народа.
Не мог он быть в восторге и от худшей формы шовинизма и расизма -
нацизма Гитлера, ибо натерпелся и от "великого" русского, и от мелкого
татарского шовинизма. Тем не менее стремился посетить воюющую Германию
- не из любопытства, а думал о послевоенной судьбе Туркестана. Он допускал
вероятность того, что гигантская бойня между двумя тоталитарными военными
системами даст возможность Туркестану вырваться на свободу, образовать
самостоятельное государство. А в том, что Туркестан когда-то будет
самостоятельным, он не сомневался ни в 20-е, ни в 60-е годы. А германские
спецслужбы были, видимо, не прочь использовать этого известного врага
Советов в своих целях. Правительство Турции было против посещения
З.Валидовым Германии. Но он под предлогом посещения родителей жены,
живших в Румынии, уехал туда и далее - в Германию.
Посетив некоторые концлагеря, заметив, что в его отсутствие в отеле
основательно порылись в его бумагах, вручив важные из них послу Турции в
Германии, З.Валидов вернулся в Турцию разочарованным.
Близким он говорил: "Много всякого я повидал в большевистской
России, но того, что творят нацисты, я еще не видел. Они относятся к
нерусским народам, в том числе к тюркам, хуже, чем даже к русским" и
считает, что это может стать одной из причин поражения Германии в этой
войне.
Когда ход войны явно переломился в пользу Советского Союза, тревога о
будущем Турции, турецкого народа охватила не только правительство, но все
общество. Правящие круги начали делать жесты, которые должны
импонировать Советам. Отныне Президент Турции и правительство благоволят
не националистам, с их точки зрения, слишком рьяно пекущимся о
"захваченных" в Средней Азии братьях - туркменах, узбеках, казахах,
киргизах, а на Урале и в Поволжье - татарах и башкирах, а благосклонны к
левым политическим кругам, начинают пресекать любую деятельность,
публикации, выступления, которые могут вызвать у Советов раздражение и
неудовольствие. В этой обстановке З.Валидов, лично хорошо известный
Сталину, становится крайне неудобной фигурой.
Наблюдая резкое "полевение" правящих кругов, известный
общественный деятель Нихаль Атсыз (ныне очень почитаем в Турции, а в
начале 30-х годов - ассистент З.Валидова в Стамбульском университете),
выступил в мае 1944 года с открытыми письмами по адресу Премьер-министра с
упреками в потакании "коммунистам" и за это был отдан под суд за
оскорбления. В ответ на это состоялась демонстрация протеста против
правительства в Анкаре - явление неслыханное в государстве Ататюрка, да еще
в военное время.
19 мая лидеры всего этого движения во главе с Атсызом были
арестованы. Не оставили в стороне и З.Валидова. Еще 15 мая он был арестован
по обвинению в "антисоветской деятельности в Турции в интересах идеи
пантюркизма" и через некоторое время осужден судом на 10 лет "за попытку
государственного переворота". Но приговор был отменен следующей судебной
инстанцией в октябре 1945 года, т.е. после 15 месяцев отсидки
З.Валидова в тюрьме. Окончательное оправдание состоялось лишь 31 марта 1947
года, а к преподаванию в Стамбульском университете он смог приступить лишь
27 июля 1948 года. Обстановка вокруг него нормализовалась окончательно
лишь в 1950 году, когда министром просвещения стал один из учеников
З.Валидова.
Около пяти лет З.Валидов и его семья с двумя малолетними детьми
переживали время безмерной нищеты и страданий. Но свою научную
деятельность он не прекращал даже в этих условиях. "Введение во всеобщую
историю тюрков" доработал и закончил в тюрьме и издал в 1946 году, что дало
семье средства к существованию на несколько месяцев. "Методология
истории" вышла в свет уже в 1950 году, не говоря о многочисленных статьях.
Лишь к концу жизни, в 1948-1970 годы, ученый получает возможность
спокойно заниматься любимым и основным для него делом - наукой.
Участвует во Всемирных конгрессах востоковедов, в некоторых из которых
председательствует, а XXII конгресс, просходивший в Стамбуле в 1951 году,
организует сам под патронажем министра иностранных дел Турции,
профессора Ф.Кепрюлю. Этот "штурмбанфюрер (сиречь полковник) СС"
читает лекции в самых знаменитых университетах Западной Европы, Америки,
избирается почетным доктором Манчестерского университета, почетным
членом многих востоковедческих обществ Европы, в том числе Германии. Куда
смотрели хваленые спецслужбы этих стран?
Поистине, ложь и глупость - близнецы-братья и не имеют нижних
границ в смысле низости и подлости.
В быту, в еде, одежде З.Валидов был неприхотлив. Слабость - быстрая
езда на автомобиле, хобби - лыжные и пешие прогулки в горах, что в то время
турками воспринимается как ребячество. (Это теперь стало модно, и все "новые
русские" олигархи в Куршавеле). Его постоянно видели или читающим, или
пишущим. При разговоре был краток и прям. В долгих задушевных, но
пустопорожних беседах с чаепитием на турецкий манер не участвовал и у себя
дома таких мероприятий не устраивал. Турецкую культуру чинопочитания не
усвоил. И при руководстве созданными им башкирскими полками, и при
руководстве кафедрой в университете был одинаково жестким. Некоторые
черты его характера казались туркам странными, грубыми. Многие его
недолюбливали, особенно те, кому он прямо говорил о их невежестве. В
научных спорах переубедить его было трудно, невозможно. Для этого нужно
было соответствующие первоисточники знать на том же уровне, как он сам, и
иметь очень серьезные аргументы. Рядом с ним никто не мог и не смел бить
баклуши.
Многие студенты, аспиранты, ассистенты З.Валидова ныне сами
являются ведущими профессорами в университетах Турции. То же самое и его
собственные дети. Сын - один из ведущих профессоров-экономистов в самом
лучшем - Билькентском - университете Турции в Анкаре, работающем на
английском языке. Докторскую подготовил в университете Джона Гопкинса
(Техас), специалист в сфере экономических связей Турции с другими
государствами, его книги изданы в Лондоне. Дочь - одна из ведущих
специалистов по истории Средний Азии, профессор Средне-Восточного
технического университета, докторскую диссертацию подготовила в
Гарвардском университете.
Вспоминая о своем учителе, турецкие профессора говорят:
"Учитель в конце 60-х годов говорил то же самое, что и в конце 20-х
годов, прибыв сюда: туркестан рано или поздно обретет самостоятельность,
и к этому надо готовиться; европейская наука недооценивает роль тюркских
народов во всемирной истории, и это могут сделать только новые поколения
тюркских ученых, владеющие азиатскими и европейскими языками и современной
методологией научных исследований."
Он стремился сам подготовить таких ученых.
Ученики говорят также, что "мы не смогли унять его тоску по родине. По
его лицу и поведению нельзя было угадать ни его чувств, ни его мыслей. О том,
что он чем-то недоволен или сердится, мы догадывались по тому, как он
становился подчеркнуто вежливым. И только при долгом, повседневном
общении можно было понять, сколь он эмоционален".
Правда, теперь, читая его "Воспоминания", эту эмоциональность понять
нетрудно.
А что касается муссирования отдельных документов из замечательного
сборника, составленного покойным профессором Б.Х. Юлдашбаевым и ныне
изданного, то скажу, что борьба З.Валидова и башкирского народа за свою
автономную государственность, так же как и борьба С.Юлаева за родную
землю, - не опереточные, легковесные события, а одни из самых драматичных
эпизодов нашей общероссийской истории. И смехотворные вопли невежд по
поводу тех или иных событий не должны смущать нормальных людей. А
документы нужно уметь читать, анализировать и понимать.
Судьба, научное наследие З.Валидова неразрывно связаны с Россией.
Недаром известный востоковед профессор Карл Ян откликнулся на смерть
З.Валидова словами, что русская школа востоковедов последней четверти XIX и
начала XX веков перестала существовать, ибо вслед за В.Бартольдом (1869-1930)
и В.Минорским (1877-1966) из жизни ушел и Заки Валиди Тоган (1890-1970).
Из жизни они ушли - такова участь всех, но в сокровищнице российской
и мировой культуры они бессмертны. Названием одной из улиц Уфы именем
З.Валидова, делается честь не только самому ученому, но и городу, которого
история не обделила великими людьми: Аксаковым, Нестеровым, Валидовым,
Шаляпиным, Г.Ибрагимовым, Нуреевым и многими другими. А ничтожества,
которые стремятся навести тень на любой плетень, всегда были и будут.
Только пускать их дальше выгребных ям нельзя."
Автор: