Американцы такие же, как мы, только наоборот

Лариса Борисовна Иванова (Болонина) — уроженка поселка Тирлян Белорецкого района. После окончания восьмилетки во второй поселковой школе она получила специальность орнитолога (специалиста по птицам) в Кушнаренковском сельхозтехникуме. А затем обучалась по специальности "инженер-генетик" в Башкирском госуниверситете.

Некоторое время преподавала биологию в школе N8 Белорецка. Затем более десяти лет трудилась старшим научным сотрудником одного из ведущих научно-исследовательских институтов страны недалеко от Калуги. А три года назад стала сотрудником одного из исследовательских центров близ Нью-Йорка. Проработав там два года, вернулась в Россию. Но недавно вновь отправилась за океан. Интернет дает возможность пообщаться посредством электронной почты с земляками в любой точке мира. И вот какой у нас с Ларисой Ивановой состоялся "интернет-разговор" через океан.

— Лариса Борисовна, как рядовой российский ученый оказалась по ту сторону Атлантики?

— Все было очень просто: оформила необходимые документы, визу, купила билет до Нью-Йорка и через семнадцать часов полета на "Боинге" оказалась в Америке.

— Но не в качестве же туриста?

— Нет конечно, после публикации в интернете материалов кандидатской диссертации я получила сразу несколько приглашений из институтов ряда зарубежных стран продолжить работу по теме моих исследований за границами России. Из всех вариантов выбрала американский. Почему? Уж очень они настойчиво "стучались" в мой электронный почтовый ящик. А если серьезно, то американская научная школа генетики выглядит весьма солидно на фоне подобных исследовательских центров других стран.

— Если не секрет, то чем же работа россиянки Ивановой привлекла заокеанских коллег?

— Не секрет, тем более, что она опубликована и доступна для всеобщего обозрения. Я писала кандидатскую диссертацию на тему увеличения продуктивности крупного рогатого скота. Проще говоря, попыталась найти пути роста надоев молока и повышения живого веса коров за счет усовершенствования их генной системы.

— Удалось?

— Судя по тому, что во время моей защиты не было ни одного "черного шара", а результаты исследования заинтересовали ряд крупных отечественных агропромышленных фирм, я что-то полезное смогла открыть.

— И как долго вы выбирали маршрут будущей работы?

— Решение куда отправиться, я приняла довольно быстро. А вот на формальное согласование всех процедур, то есть оформление документов, ушло около года. Тем более, что одним из обязательных условий командировки было хорошее знание английского. Пришлось заниматься на специальных курсах. Но эти трудности были вполне компенсированы довольно быстрой адаптацией к жизни в США.

— Как приняли вас американские коллеги?

— Будет не вполне правильно говорить только о них, потому что исследовательская лаборатория, в которой я работаю сейчас, многонациональная по своему составу. Во-первых, ее возглавляет чилиец. Во-вторых, вместе со мной работают представители Венгрии, Украины и других государств. Причем коллектив перманентно обновляется — у кого-то заканчивается срок приглашения, кто-то приезжает вновь.

— А как же удается вести исследования в этой "вавилонской башне"?

— Все вполне комфортно. Ведь язык науки, как и музыки, вполне интернационален. Общепринятые термины, одинаковая аппаратура, идентичные основные методы лабораторных опытов. Так что стандартного набора в две-три сотни слов на английском в такой обстановке вполне достаточно для общения и полного понимания.

— Насколько напряженный у вас график работы?

— В лаборатории я появляюсь к девяти утра, домой возвращаюсь тоже в это время, только вечером. За два предыдущих года в Америке у меня было дней десять выходных. Примерно такое же положение и сегодня. Ведь наука — это беспрерывный процесс. Начатый опыт нельзя остановить на полпути. Особенно, когда имеешь дело с такой дисциплиной, как генетика. Могу сказать, что не все сотрудники выдерживают такой ритм, кое-кто меняет профиль исследований или даже возвращается на родину, разрывая договор.

— Кроме того, что у вас очень напряженный график работы, есть ли отличия в образе жизни американцев?

— Меня сразу же поразило большое количество тучных людей на улицах Нью-Йорка и других городов, где мне удалось побывать. Как я поняла позже, основная причина избыточного веса американцев — в их питании. Неоднократно приходилось быть свидетелем того, как семья закупает упаковки кока-колы и большое количество гамбургеров. Вся эта быстрая еда (а американцы, по-моему, постоянно что-то жуют и пьют) и приводит к полноте. Я, конечно, понимаю, что при том напряженном ритме жизни, который ведут американцы, еда на ходу зачастую единственный выход пополнить запас калорий. Признаюсь, что и сама неоднократно прибегала к этому способу пообедать. Но надо помнить, что в то же время в США большинство людей помешано на здоровом образе жизни. Для них непременное посещение оздоровительных центров, бассейнов или спорт-клубов такая же необходимость, как для нас работа.

— Часто приходится видеть в фильмах даже у представителей среднего слоя населения Америки роскошные жилища со множеством комнат, ванн, туалетов. Насколько этот стандартный образ соответствует действительности?

— За предыдущие два года жизни в Америке мне довелось сменить две квартиры. Я жила с хозяйкой и снимала отдельный небольшой коттедж. И в обоих случаях стандартным атрибутом, например, кухни, была микроволновая печь. Это и понятно — гамбургеры надо быстро разогревать. Ванная комната в нашем понятии там практически не существует — это, скорее, душевые кабины или сидячая очень низкая ванночка. Конечно, практически везде есть спутниковые телеантенны. Минимальный набор посуды и мебели. Что удивляет — вся территория у дома очень ухоженна. Американцы очень ценят близость к дому торговых центров, там они, как правило, представляют из себя мини-супермаркеты. И почти ежедневно каждый из этих торговых городков проводит какие-то распродажи, предоставляя различные дисконтные скидки постоянным клиентам. Жители очень любят такую форму торговли и постоянно объезжают магазины, приобретая товары по льготным ценам. Это своего рода их семейное хобби. Но я должна сказать, что одеваются они менее стильно и модно, чем россияне.

— Что удается увидеть, кроме, естественно, работы в лаборатории?

— Своеобразным отчетом о познавательной стороне моей жизни в Америке стали несколько сотен фотографий, которые я привезла домой после первых двух лет. Перечислю некоторые места, где была. Это, конечно, Нью-Йорк, в окрестностях которого живу и работаю, Ниагарский водопад, природные парки, небольшие городки, которые так плавно переходят друг в друга, что о границах между ними можно узнать только из дорожных указателей. Сначала меня несколько удивляла нью-йоркская подземка. Мы привыкли, что метро — это по-настоящему уютный и удивительно красивый, чистый город. Американский сабвэй — невзрачные входы на станции, несколько ступенек вниз, определенная неряшливость во всем. К тому же при переходе с одной параллельной ветки на другую, даже если вы проехали всего одну станцию, надо платить. Кольцевых линий там нет.

— Давайте вернемся к практическим результатам работы в США в минувший приезд. Насколько вы довольны ими?

— Честно говоря, я была в раздумьях, когда мне предложили продлить контракт еще на некоторое время. С одной стороны, очень хотелось домой, несмотря на то, что моя дочь побывала этим летом у меня в гостях. С другой стороны, бросать на полпути работу, которая стала давать практические результаты, не хотелось. Тем более, что условия для исследований у меня были лучше, чем в России. Но семейные обстоятельства оказались сильнее, и я решила взять временную передышку и вернулась домой. А теперь вот вновь работаю в Нью-Йорке. Кстати, в эти дни здесь очень жарко, за двадцать. И люди не отказывают себе в удовольствии отдыхать на многочисленных пляжах на берегу Атлантики.

— А как работа?

— Продолжаю начатое в прошлый приезд. Удалось продвинуться вперед, и думаю, что смогу сделать еще несколько удачных шагов в избранном направлении.

Автор: Александр Урцев